В среду, 4 сентября, в день памяти Светописанной иконы Божией Матери, преподобной Марфы Дивеевской и святителя Варлаама Суздальского, на Пересветовском подворье была совершена Божественная Литургия; накануне было отслужено всенощное бдение. В Иверском храме есть частица мощей прп. Марфы.

21 августа 1903 года во время раздачи милостыни убогим монахам у великих монастырских ворот Свято-Пантелеимонова монастыря инок Гавриил сделал фотоснимок и, когда его проявил, на черно-белой фотографии, к своему величайшему удивлению, увидел образ Богоматери в монашеском одеянии, смиренно получавшей благословенный укрух хлеба.

Монастырские архивы свидетельствуют, что в период с конца XIX по начало XX века русские монахи еженедельно раздавали милостыню нуждающимся. Еженедельно из двух южных российских портов Одессы и Таганрога, где находились афонские подворья Свято-Пантелеимонова монастыря, приходили к афонской пристани большие и малые корабли с продуктами питания и жизненно необходимыми материалами. Они предназначались для 3 000 насельников Свято-Пантелеимонова монастыря и 4 000 русскоязычных братьев, подвизавшихся в различных скитах, метохах, келлиях и каливах Святой Горы.

У великих ворот обители собиралась толпа бедных монахов-сиромахов и благочестивых странников. Сохранились данные о том, что около 600-800 человек получали из рук монахов хлебные лепешки — череки . В урочные дни за милостынею к монастырским вратам стали приходить ничем не занимающиеся, упивающиеся и никому не подчиняющиеся люди. 14 августа 1903 года в монастырь поступило письмо из Кинота, в котором выражалось недовольство относительно «бесполезной» и «вредной», по его мнению, милостыни [1]. Высшее священное управление Святой Горы потребовало от священноначалия Свято-Пантелеимонова монастыря отменить раздачу милостыни и найти более приемлемую и несоблазнительную форму помощи. В послании, в частности, говорилось:

Богородица неизменно промышляла о подвизающихся в Своем земном жребии. По велению Царицы Небесной монастырь продолжил удовлетворять нужды бедной братии: после братских трапез в обители устраивали трапезы для бедняков, а келарь выдавал им со склада продукты питания.21 августа 1903 года, ровно через неделю после получения кинотского письма, монахи Русской обители решили в последний раз соблюсти традицию и раздать милостыню, а уже потом зачитать присутствующим содержание письма из Кинота. В это время по обыкновению у главной порты уже собрались в ожидании милостыни сотни нуждающихся и странствующих людей. Во время раздачи череков иеромонах Гавриил сделал фотоснимок, на котором проявился образ Богоматери, смиренно получавшей вместе с другими просителями благословенную милостыню. Глядя на необычный снимок, монахи тут же вспомнили рассказ инока Севастиана, слышавшего от портарей, будто«один пустынник видел несколько раз женщину при раздаче череков». Некоторые из подвижников, тоже видевших наяву Дивную Деву среди убогих монахов и просителей милостыни, хотели сказать об этом привратнику, однако в самый день фотографирования Ее никто не видел.

Празднование в честь Светописанного образа было установлено Собором старцев монастыря в 2003 году с благословения игумена архимандрита Иеремии в 100-летнюю годовщину явления для богослужебного увековечивания памяти чудесного события. Наименование «Светописанный образ» родилось в ходе составления богослужебного последования (слово «светописание» представляет собой буквальный перевод греческого слона «фотография»). Тогда же было создано иконописное изображение для богослужебного использования. На основании летописных записей и дошедших устных воспоминаний была воссоздана историческая канва события.В конце 1980-х годов, с началом восстановления обители, чудесная фотография была размножена с приложением краткого описания события и распространялась среди паломников. Для нового поколения русских людей, пострадавших от атеистической пропаганды, фотография послужила фактором уверения в бытии духовного мира, о чем многократно удостоверяли обитель паломники.

Текст последования одобрен Синодальной богослужебной комиссией.

В 2011 году на месте явления Божией Матери была сооружена памятная часовня, в которую был подведен источник воды для совершения водосвятных молебнов. Зафиксированы случаи облегчения телесных и душевных недугов от употребления воды этого источника.

В том же году в первом этаже братского Покровского корпуса был устроен и освящен храм-параклис в честь Светописанной иконы.

В 2011 году изображение исторической фотографии на мраморной доске было установлено в монастыре Афонской иконы Божией Матери в селе Чоповичи Житомирской области.

Подобная мраморная доска с изображением фотографического образа была установлена в 2012 году на приходе Феодоровского собора в Царском Селе.

27 июля 2013 года на очередном заседании Священного Синода Русской Православной Церкви в Киево-Печерской лавре было принято решение включить в месяцеслов Русской Православной Церкви празднование воспоминания явления Светописанного образа Пресвятой Богородицы, бывшего в Русском на Афоне Свято-Пантелеимоновом монастыре в 1903-м году.

Преподобная мать наша Марфа (в миру Мария Семеновна Милюкова) родилась в 1810 году 10/23 февраля, в семье крестьян Нижегородской губернии Ардатовского уезда, деревни Погиблово (ныне Малиновка). Семейство Милюковых, праведной и богоугодной жизни, было близко к старцу Серафиму Саровскому. Помимо Марии, в нем было еще двое старших детей — сестра Прасковья Семеновна и брат Иван Семенович.
Эта деревня вместе с прилегающими к ней были удельными — принадлежали не барину-помещику, а казне. Земля им была нарезана отдельно, но была неплодородной, так как черноземные участки захватили соседи-помещики. Крестьяне жили очень бедно, с детства приходилось много работать и в поле, и ухаживать за скотиной.
По благословению преподобного Серафима Прасковья Семеновна поступила в общину преподобной матушки Александры, первоначальницы Дивеевской обители, и была высокой духовной жизни.
Когда Марии исполнилось 13 лет, она вместе с сестрой Прасковьей в первый раз пришла к батюшке Серафиму. Это случилось 21 ноября 1823 года в день Введения во храм Пресвятой Богородицы. Как рассказывала Прасковья Семеновна, Мария «увязалась за нею», и так обе они пришли в Саров.
Великий старец, провидя, что девочка Мария есть избранный сосуд благодати Божией, не позволил ей возвратиться домой, а приказал оставаться в общине. Таким образом, 13-летняя Мария Семеновна подступила в число избранных Серафимовых сирот, в общину матушки Александры, начальницей которой в то время была старица Ксения Михайловна Кочеулова, которую батюшка Серафим называл «огненный столп от земли до неба» и «терпуг духовный» за ее праведную жизнь. Мария же, эта необыкновенная, невиданная доселе отроковица, ни с кем не сравнимая, ангелоподобная, дитя Божие, с ранних лет начала вести подвижническую жизнь, превосходя по суровости подвиге даже сестер общины, отличавшихся строгостью жизни, начиная с самой начальницы Ксении Михайловны. Непрестанная молитва была ее пищей, и только на необходимые вопросы она отвечала с небесной кротостью. Она была почти молчальница, и батюшка Серафим особенно нежно и исключительно любил ее, посвящая во все откровения свои, будущую славу обители и другие великие духовные тайны, зало ведуя не говорить о том до времени, что и выполняла она свято, невзирая на просьбы и мольбы окружающих сестер и родных. Когда она возвращалась от преподобного Серафима, то вся сияла неизреченной радостью.
Вскоре после поступления Марии в общину при Казанской церкви Царица Небесная благоволила создать рядом с этой общиной новую, с которой и началось создание обетованной Царицей Небесной матушке Александре обители.
Как известно, с 1825 года к о. Серафиму начали ходить за благословением сперва сестры, а потом и сама добродетельная начальница Дивеевской общины, Ксения Михайловна, которая, конечно, глубоко уважала и высоко почитала о. Серафима, но, однако, она не согласилась изменить устав своей общины, который казался тяжелым как о. Серафиму, так и всем спасавшимся в общине сестрам. Число сестер настолько увеличилось в общине, что требовалось распространить их владения, но это было невозможно ни в ту, ни в другую сторону. Батюшка Серафим призвал к себе Ксению Михайловну и стал говаривать ее заменить тяжелый Саровский устав более легким, но она и слышать не хотела. «Послушайся меня, радость моя!» — говорил о. Серафим. Но непоколебимая старица, наконец, ответила ему: «Нет, батюшка, пусть будет по-старому, нас уже устроил отец строитель Пахомий!» Тогда о. Серафим отпустил начальницу Дивеевской общины, успокоенный, что заповеданное ему великой старицей матерью Александрой более не лежит на его совести или же что не пришел тому еще час воли Божией. Но в этом же году, 25 ноября, в день святых угодников Божиих Климента, папы Римского, и Петра Александрийского, пробираясь, по обычаю, сквозь чащи леса по берегу реки Саровки к своей дальней пустыньке, увидел преподобный Серафим Божию Матерь и стоявших позади Нее двух апостолов: Петра и Иоанна Богослова. Царица Небесная, ударив землю жезлом так, что искипел из земли источник фонтаном светлой воды, сказала ему: «Зачем ты хочешь оставить заповедь рабы моей Агафьи — монахини Александры? Ксению с сестрами ее оставь, а заповедь сей рабы Моей не только не оставляй, но и потщись вполне исполнить ее: ибо по воле Моей она дала тебе оную. А Я укажу тебе другое место, тоже в селе Дивееве, и на нем устрой эту обетованную Мною обитель Мою. А в память обетования, данного ей Мною, возьми с места кончины ее из общины Ксении восемь сестер».

И сказала ему по именам, которых именно взять. Через две недели после этого явления Царицы Небесной, а именно 9 декабря 1825 года Мария вместе с еще одной сестрой пришла к преподобному Серафиму, и батюшка объявил им, что они должны с ним идти в ту же дальнюю пустыньку. Придя туда и зайдя в хижину, о. Серафим подал сестрам две зажженные восковые свечи из взятых с собою по его приказанию вместе с елеем и сухарями, и велел стать Марии с правой стороны Распятия, висевшего на стене, а Прасковье Степановне (так звали другую сестру) — с левой. Так они стояли более часа с зажженными свечами, а о. Серафим все время молился, стоя посередине. Помолясь, он приложился к Распятию и им велел помолиться и приложиться. Так перед началом основания новой общины Преподобный совершил это таинственное моление с сестрами, которых избрала Матерь Божия на особое служение Ей и обители.
В течение четырех лет подвизалась Мария, помогая преподобному Серафиму и сестрам в устроении новой общины. Вместе с ним и другими сестрами она заготавливала столбы и лес для мельницы,
которую благословила построить на месте основания новой общины Матерь Божия; носила камни для строительства церкви Рождества Пресвятой Богородицы; молола муку и выполняла другие послушания, никогда при этом не оставляя сердечной молитвы, «молча вознося свой горящий дух ко Господу».

Эта чудная отроковица была наделена от Господа весьма редким даром чистой и непрестанной молитвы. Во всем всегда она была руководствуема самим преподобным Серафимом. Как пример ее безусловного послушания, рассказывали, что раз при вопросе родной сестры ее Прасковьи Семеновны о каком-то Саровском монахе, она удивленно и ребячески невинно спросила: «А какие видом-то монахи, Параша, на батюшку, что ли, похожи?» Удивленная в свою очередь вопросом сестры, Прасковья Семеновна ответила ей: «Ведь ты так часто ходишь в Саров, разве не видела, что спрашиваешь?» — «Нет, Парашенька,— сказала смиренно Мария Семеновна,— ведь я ничего не вижу и не знаю; батюшка Серафим мне приказал никогда не глядеть на них, и я так повязываю платок на глаза, чтобы только видеть у себя под ногами дорогу».
Вот какова была эта ребенок-подвижник, про жившая в обители всего шесть лет и в 19 лет от рождения мирно и тихо отошедшая ко Господу.
21 августа 1829 года Дивеевская обитель лиши лась этой чудной, святой жизни отроковицы, Марии Семеновны Милюковой, схимонахини Марфы. Предузнав духом час ее кончины, преподобный Серафим вдруг заплакал и с величайшей скорбью сказал о. Павлу, своему соседу по келлии: «Павел! А ведь Мария-то отошла, и так мне ее жаль, так жаль, что, видишь, все плачу!»
Батюшка Серафим пожелал ей дать от себя гроб дубовый, круглый, выдолбленный. За ним поехала Прасковья Семеновна с еще одной Дивеевской сестрой Акулиной Васильевной. Прасковья Семеновна была сильно огорчена, и батюшка принял ее отечески, обласкал и приободрил. Затем, сложив вместе руки Прасковьи Семеновны и Акулины Васильевны, он им сказал: «Вы будете теперь родные сестры, а я ваш отец, духом вас породил! Мария же схимонахиня Марфа, я ее посхимил! У нее все есть: схима и мантия и камилавочка моя, во всем этом ее и положите! А вы не унывайте, матушка,— произнес о.Серафим, обратясь к Прасковье Семеновне,— ее душа в Царствии Небесном и близ Святыя Троицы у Престола Божия, и весь род ваш по ней спасен будет!»
Кроме того, батюшка Серафим дал 25 рублей на расходы по похоронам и 25 рублей меди для того, чтобы оделить всех сестер и мирских, кто бы ни находился при погребении ее, по 3 коп. каждому. Дал также два полотенца за престол, колоток желтых свеч на сорокоуст, чтобы день и ночь горели бы в церкви, а ко гробу рублевую желтую свечу, и на похороны белых двадцатикопеечных свеч с полпуда.

Таким образом, по благословению преподобного Серафима, положили Марию Семеновну, схимонахиню Марфу в гроб: в двух свитках (рубашках), в бумажном подряснике, подпоясанную шерстяной черной покромкой, сверх сего в черной с белыми крестами схиме и длинной мантии. На голову надели зеленую бархатную, вышитую золотом шапочку, сверх нее камилавку батюшки Серафима и, наконец, еще повязали большим драдедамовым темно-синим платком с кисточками. В руках — кожаные четочки. Все эти вещи дал ей о. Серафим из своих рук, приказав всегда в них ходить к причастию Святых Тайн, что в точности и исполнялось Мариею каждый двунадесятый праздник и все четыре поста.
Преподобный Серафим всех, кто только приходил в эти дни к нему, посылал в Дивеево на похороны Марии Семеновны. Так, ничего не знавшим о том сестрам, работавшим на Сатисе (лесная местность на берегу реки Сатис), Варваре Ильинишне с прочими, старец сказал: «Радости вы мои! Скоре, скорее грядите в Дивеев: там отошла ко Господу великая раба Божия Мария!» Сестры не могли понять, какая Мария могла скончаться, и удивились, найдя Марию Семеновну в гробу. Также Екатерину Егоровну и Анну Алексеевну, собиравших ягоды в Саровском лесу, и других он посылал скорее домой, говоря, что кто будет на погребении Марии Семеновны, тот получит отпущение грехов. Даже Саровских монахов и целую толпу народа, шедшую к нему, о. Серафим посылал на погребение, приказывая мирским девицам и сестрам приодеться, расчесать волосы свои и припасть ко гробу ее!
Во время отпевания старица Прасковья Семеновна, родная сестра покойной схимонахини Марфы, явно увидела в царских дверях Царицу Небесную и Марию Семеновну, стоящих на воздухе. Придя от восторга в исступление, она громко закричала на всю церковь: «Царица, не остави нас!» Вдруг она стала юродствовать, пророчествовать, говорить окружающим необыкновенные вещи, раздавать все носимые на себе одежды, потом сразу сильно ослабела. Бесы закликали, зашумели и стали кричать.

Это происшествие сильно повлияло на собравшихся. Когда старица Акулина Васильевна после похорон поспешила к батюшке Серафиму и передала ему случившееся, то он произнес: «Это, матушка, Господь и Царица Небесная захотели прославить мать нашу Марфу и госпожу Марию. А если бы я, убогий Серафим, был бы на погребении ее, то от духа ее было бы многим исцеление!»
Затем прибыл к батюшке родной брат Марии Семеновны, Иван, который также ездил на похороны сестры и спросил: «Выздоровеет ли заболевшая после видения Прасковья Семеновна? » Зорко осмотрев знакомого ему Ивана Семеновича, батюшка вдруг сказал: «Да разве ты брат Марии?» — «Да, батюшка»,— ответил он. И еще раз вторично глядя на него, спросил батюшка: «Ты родной брат Марии?» — «Да, батюшка»,— опять ответил Иван Семенович. После этого старец долго-долго думал и, еще пристально взглянув на стоящего перед ним Ивана, вдруг сделался так радостен и светел, что от лица его как бы исходили лучи солнечные, и Иван должен был закрываться от о. Серафима, не будучи в состоянии смотреть на него. Затем Батюшка воскликнул: «Вот, радость моя! Какой она милости сподобилась от Господа! В Царствии Небесном у Престола Божия, близ Царицы Небесной со святыми девами предстоит! Она за весь ваш род молитвенница! Она схимонахиня Марфа, я ее постриг. Бывая в Дивееве, никогда не проходи мимо, а припадай к могилке, говоря: «Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!» Преподобный Серафим так пробеседовал часа три с Иваном Семеновичем.
После этого о. Серафим вызвал к себе церковницу, сестру Ксению Васильевну Путкову (впоследствии монахиня Капитолина), которой он всегда приказывал записывать разные имена для поминовения, и сказал ей: «Во, матушка, запиши ты ее, Марию-то, монахинею, потому что она своими делами и молитвами убогого Серафима там удостоилась схимы! Молитесь же и вы все о ней как о схимонахине Марфе!»
По свидетельству сестер и лиц, близких к Дивееву, Мария Семеновна была высокого роста и привлекательной наружности; продолговатое, белое и свежее лицо, голубые глаза, густые, светлорусые брови и такие же волосы. Ее похоронили с распущенными волосами. Она покоится по левую сторону матушки Александры, первоначальницы Казанской общинки. В рассказах стариц о Марии Семеновне сохранилось немногое. Так, Мария Иларионовна (монахиня Мелитина) свидетельствует следующее: «Живя в миру и слыша от всех о батюшке Серафиме,— повествует она,— я пожелала быть в Сарове и принять его благословение. Первым делом, как пришла в Саров, пошла к батюшке в его пустыньку; он сам вышел ко мне навстречу, благословил и с улыбкой говорит: «Ты, матушка, знаешь ли Марию Семеновну?» — «Знаю,— говорю,— батюшка; она через три двора живет от нас». «Вот, матушка,— продолжал Батюшка,— я тебе про нее скажу, как она ревнива была к трудам. Когда в Дивееве строили церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, то девушки сами носили камушки, кто по два, кто по три, а она-то,матушка, наберет пять или шесть камешков-то и с молитвой на устах, молча, возносила свой горящий дух ко Господу! Скоро с больным животиком и преставилась Богу!»

Старшая сестра в Мельничной общине Прасковья Степановна, рассказывая, как страшно было ослушаться батюшку Серафима, вспоминала, как однажды батюшка приказал ей, чтобы она приехала с отроковицей Марией Семеновной на двух лошадях за бревнами. Они поехали прямо к батюшке в лес, где он их уже дожидался и приготовил на каждую лошадь по два тоненьких бревнышка. Думая, что все четыре бревна может свезти одна лошадь, сестры переложили дорогою эти бревнышки на одну, а на другую лошадь взвалили большое, толстое бревно. Но лишь тронулись они с места, как лошадь эта упала, захрипела, начала околевать. Сознавая себя виновными, что они поступили против благословения батюшки, они, тут же упав на колени, в слезах заочно стали просить прощения, а затем скинули толстое бревно и разложили бревнышки по-прежнему. Лошадь сама вскочила и так скоро побежала, что они едва-едва могли догнать ее.
До нас дошли через поколения Дивеевских сестер слова схимонахини Марфы, записанные старицей Иустинией Ивановной (впоследствии монахиня Илария), из рукописной страницы, найденной в келии схимонахини Маргариты Лахтионовой.
«Схимонахиня Мария Семеновна вывела меня к церкви Казанской и, показывая на все это место, говорила (предвидя свою раннюю кончину) мне и другим сестрам: «Вот, помните, церковь эта будет наша и священники тут жить не будут, приходская же церковь будет выстроена на другом месте, там будут жить и священники, а тут будет, как говорит батюшка Серафим, Лавра, а где Канавка, там будет Киновия.

«Все это место освящено подвигами матушки Агафии Семеновны, а какой, радость моя, собор-то это будет, наподобие Иерусалимского, и в этот храм войдет и теперешняя-то церковь и останется лишь как ядрышком!» Землю с обеих сторон нашей Рождественской церкви приказывал загородить Батюшка, говоря: «Тут стопочки Царицы Небесной, эта земля святая. Матерь Божия обходила Свою церковь! Не ходите по этой земле, матушка, а загородите ее, и ни даже скотинке не дозволяйте ходить тут. А травку-то полите, да и то к себе в обитель уносите с этого места, а так не кидайте, травка-то святая, тут стопочки Царицы Небесной прошли!» Вот поэтому-то и загорожено у нас это с обеих сторон Рождественской церкви место и мы все это храним всегда».
Та же старица вспоминала, что «покойную нашу Марию Семеновну, высокой жизни, особо против всех любил батюшка Серафим. Он говорил и предсказывал ей об обители многое, по большей части запрещая кому-либо рассказывать, но некоторое завещал ей помнить и передать мне грешнице. По благословению же батюшки Серафима говорила она мне: «Батюшка Серафим сказал, что кладбищенская церковь у нас будет во имя Преображения Господня, запомни!» А я на это возразила ей, что ведь на кладбищах, кажется, всегда строятся церкви Всем святым. «Так,— ответила она,— но батюшка Серафим сказал, что престол Всех святых будет еще ранее устроен». (Впоследствии предсказание сбылось, ибо в 1847 году в церкви в честь Тихвинской иконы Божией Матери был устроен придел Всех святых, а кладбищенская церковь построилась уже после, в 1855 году во имя Преображения Господня). А о стесненных средствах обители всегда ей говаривал батюшка: «Убогий Серафим мог бы обогатить вас, но это не полезно; я мог бы и золу превратить в злато, но не хочу; у вас многое не умножится, а малое не умалится! В последнее время будет у вас и изобилие во всем, но тогда уже будет и конец всему!»
Девятнадцатилетняя подвижница схимонахиня Марфа, преставившаяся ко Господу, была назначена, по словам преподобного Серафима, начальницей над Дивеевскими сиротами в Царствии Небесном, в обители Божией Матери, о чем Преподобный так сказал старице Евдокии Ефремовне: «У Господа 12-ть Апостолов, у Царицы Небесной 12-ть дев, так и вас 12-ть у меня. Как Господь избрал Екатерину мученицу Себе в невесты, так и я из 12-ти дев избрал себе в невесты в будущем — Марию. И там она над вами будет старшей!»

Также преподобный Серафим сказал о том, что со временем мощи Марии Семеновны — схимонахини Марфы — будут почивать открыто в обители, ибо она так угодила Господу, что удостоилась нетления! При этом батюшка Серафим замечал: «Во, матушка, как важно послушание! Вот Мария-то на что молчалива была и токмо от радости, любя обитель, преступила заповедь мою и рассказала малое, а все же за то при вскрытии мощей ее в будущем предадутся тлению одни только уста ее!»
Впоследствии Прасковья Семеновна, сестра преподобной Марфы, по выбору сестер некоторое время была начальницей Мельничной общины. В конце жизни, в смутные для обители времена 1862 года она стала юродствовать, на что благословлял ее прп. Серафим, говоря: «Ты, радость моя, превыше меня!» Тогда же она удостоилась видения Божией Матери вместе с прп. Серафимом. Царица Небесная ей наказала: «Ты выправь дела Моей обители, настой в правде, обличи!» Как ни отказывалась Прасковья.Семеновна, ссылаясь на свою неграмотность, Богоматерь трижды повторила ей Свое приказание!
За послушание Царице Небесной и батюшке Серафиму она безбоязненно обличала творивших дела неправды в обители, начиная с архиерея, и по дару прозорливости предсказала дальнейший ход событий и восстановление справедливости. По предсказанию прп. Серафима она вскоре после этого мирно скончалась 1/14 июня 1862 года в праздник Вознесения Господня, после соборования, причащения Святых Тайн и прочтения над нею отходной.
Брат их, Иван Семенович, также окончил жизнь в монашеском чине в Саровской пустыни. Имея послушание привратника в Сарове он рассказывал: «Будучи мирским крестьянином, я часто работал у батюшки Серафима, и много-много чудного он мне предсказывал о Дивееве и всегда говорил: «Если кто моих сирот-девушек обидит, тот велие получит от Господа наказание; а кто заступит за них и в нужде защитит и поможет, изольется на того велия милость Божия свыше. Кто даже сердцем воздохнет да пожалеет их, и того Господь наградит. И скажу тебе, батюшка, помни: счастлив всяк, кто у убогого Серафима в Дивееве пробудет сутки, от утра и до утра, ибо Матерь Божия, Царица Небесная, каждые сутки посещает Дивеево!» Помня заповедь батюшкину,— добавлял привратник,— я всегда это говорил и всем говорю».
Три его дочери потом поступили в Дивеевскую общину. Одна из них, Елена Ивановна, вышла замуж за духовного друга прп. Серафима Н.А. Мотовилова и была для обители благодетельницей и «великой госпожой», как называл ее еще в детстве батюшка Серафим, приказывая сестер кланяться ей, маленькой девочке, в ноги. Елена Ивановна была единственной из присутствовавших на погребении прп. Серафима в 1832 г. и доживших до его прославления в 1903 г. Овдовев, последние годы жизни она жила в Дивеево. Умерла Елена Ивановна в преклонных годах в 1910 г., перед смертью была тайно пострижена в монашество.
В монастыре было много сестер из рода Милюковых вплоть до его закрытия в 1927 г.
После возобновления монастыря Господь дивно отметил день памяти святой преподобной схимонахини Марфы освящением Преображенского собора. Построенный в 1917 г. и не освященный, разоренный в годы советской власти собор был передан восстанавливающемуся монастырю в 1991 г. До 1998 г. собор реставрировался, освящение его непреднамеренно совпало с днем блаженной кончины святой.
Преподобная Марфа ДивеевскаяПо воспоминаниям монахини Дивеевского монастыря Серафимы Булгаковой, до разгона обители в 1927 г. хранился портрет схимонахини Марфы, написанный сестрами сразу же после ее смерти. По свидетельству протоиерея Стефана Ляшевского, кроме этого портрета, был написан его матушкой (Капитолиной Захаровной Ляшевской, впоследствии мон. Мария) житийный образ схим. Марфы со следующими клеймами: схим. Марфа носит кирпичи наверх строящейся Рождественской церкви; батюшка Серафим постригает ее в схиму; батюшка Серафим с ней и с Прасковьей Семеновной молится с зажженными свечами о Дивееве; восхождение души схим. Марфы к Престолу Божию; Царица Небесная и схим. Марфа в видении в церкви; три святые могилки. В настоящее время местонахождение портрета схим. Марфы неизвестно, житийный образ находится за границей.
В 2000 г. схимонахиня Марфа причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии, и ныне ее мощи почивают в храме Рождества Богородицы в Серафимо-Дивеевском монастыре.

С

вятитель Варлаам родился в начале XVI века.

Предположительно, при крещении он был назван Василием. Во вкладной книге Стефано-Махрищского монастыря [1]сохранились сведения, что поминовение святителя совершалось в обители в день его кончины (21 августа/3 сентября) и на память трех святителей. На основании того, что монашеское имя нередко в древности начиналось на ту же букву, что и имя, данное при крещении, можно сделать вывод, что в миру его звали Василием. О родителях святителя Варлаама мы также располагаем лишь приблизительными сведениями. В той же вкладной книге сообщается о том, что ближайшими родственниками святого были: инок Александр — отец святителя и Ксения (предположительно, его мать). Истинное благочестие и крепкая вера в Бога являлись отличительными чертами этой семьи. Прадед святителя Варлаама иеромонах Серапион был в числе первых иноков Троицкого Махрищского монастыря, настоятелем которого в то время был преподобный Стефан (+ 1406 г., память 14/27 июля). Будучи глубоким старцем, Серапион много рассказывал своему правнуку о преподобных Сергии Радонежском и Стефане Махрищском. Рассказы прадеда нашли добрую почву в сердце отрока, зародили в нем любовь к монашеству.

По всей видимости, свою иноческую жизнь Варлаам начал в Махрищской обители. Удалившись от мира, он стал подвизаться в постничестве и молитве, был нестяжателен, смирен, незлобив, все свое упование возлагал на Бога.

В Махрищском монастыре произнесены были юным подвижником монашеские обеты, здесь же он был удостоен степени священства. Строгая жизнь Варлаама, любовь его к своей обители, а также большие дарования от Бога стали причиной избрания его в 1557 игуменом монастыря. Обитель насчитывала в то время более шестидесяти человек братии. Сильно пострадав в конце XIV века от пожара, монастырь все еще никак не мог оправиться и терпел большую нужду от недостатка средств. Крепкой верой и мужеством нужно было обладать новому игумену, и он, уповая на Бога и предстательство первого настоятеля монастыря преподобного Стефана, стал ревностно заботиться о благоустроении обители.

В монастырь на богомолье неоднократно приезжал царь Иоанн Грозный. В 1557 году он пожертвовал Махрищской обители двести рублей на строительство каменной Троицкой церкви. В самом начале строительных работ братия была утешена благодатным знамением: при копании рвов для фундамента будущего храма был обретен гроб преподобного Стефана, первоначальника Махрищского, как только открыли его, все вокруг исполнилось благоухания. Мощи святого подвижника оказались нетленными, сохранился даже кожаный пояс с изображениями двунадесятых праздников. Обо всем случившемся было сообщено митрополиту Московскому Макарию. Святитель благословил вложить пояс преподобного Стефана в серебряный с позолотой крест. Впоследствии этот крест являл благодатную силу врачевания недугов. Над местом упокоения преподобного была возведена церковь в его честь, ставшая северным приделом строившегося Троицкого храма.

Ревнуя о почитании преподобного Стефана, игумен Варлаам стал с усердием и любовью собирать свидетельства о его жизни и чудесах. В своем монастыре он по промыслу Божию отыскал написанное еще прадедом его Серапионом краткое житие святого подвижника. Переписав его, Варлаам дополнил житие свидетельствами об исцелениях, о которых слышал еще ранее от прадеда и очевидцем которых был сам. Собранные сведения игумен Варлаам представил царю Иоанну Грозному и митрополиту Макарию. Ознакомившись с ними, святитель Макарий поручил игумену Данилова монастыря Иоасафу составить подробное житие и службу преподобному Стефану. Иоасаф прибыл в Махрищский монастырь и при деятельном участии игумена Варлаама собрал подробные сведения о жизни святого первоначальника, составил ему службу и написал житие. Святитель Макарий благословил принять службу во всецерковное употребление и установил празднование памяти преподобному Стефану 14 июля.

1558 году строительство Троицкой церкви было завершено. Царь Иоанн Грозный передал в обитель большую милостыню и прислал церковную утварь, а царица Анастасия пожертвовала облачение на престол, бархатные воздухи и покров. Позже игумен Варлаам выстроил также несколько братских келий и близ монастыря гостиницу для богомольцев.

Имея огромную веру в молитвенное предстательство преподобного Стефана, и благоговейно исполняя его заветы, игумен Варлаам дерзновенно прибегал ко гробу святого в трудных обстоятельствах. Так, однажды на престольный праздник в обители собралось около двух тысяч богомольцев, большинство из которых по причине голода, бывшего в то время, составляли неимущие. Махрищская обитель, бедствовавшая сама, как и весь народ от голода, не могла тогда накормить всех собравшихся богомольцев. Но, не смотря на это, игумен Варлаам, желая сохранить завет преподобного Стефана, питавшего всех приходивших в монастырь, распорядился раздать имевшийся в обители хлеб пришедшим. Трапезник монастыря Симеон сказал своему игумену, что если накормить всех, раздав даже по малому хлебу, то на утро следующего дня для насельников ничего не останется. Но ропот трапезника не сломил веру игумена. Совершив Литургию, игумен Варлаам подошел ко гробу преподобного, и стал усердно молиться: «О преподобне отче Стефане! Вем, аще хощеши, можеши молитвами твоими помощи нам, яко да насытится народ малыми сими хлебы, сам бо трудился еси в животе своем сего ради да по заповеди Владыки своего Христа Бога питаеши алчущия, нищия и странныя, сице же и нам заповедал еси, твоим чадом». После этого игумен Варлаам благословил трапезному монаху разложить на столы весь хлеб, который оставался в монастыре. Господь, насытивший в пустыне пять тысяч человек, явил и здесь Свое знамение. Перед началом трапезы игумен сотворил молитву и благословил яства и питие. И не только все, вкусившие дивной трапезы, насытились, но много хлеба еще и осталось. Все, видевшие это чудо, прославили Бога и угодника Его преподобного Стефана, говоря: «Воистину, волю боящихся Его сотворит Господь и молитву их услышит, и спасет их» (Пс.144:19). Дивным хлебом братия монастыря питалась еще три месяца.

Три года ревностно трудился игумен Варлаам в деле устроения своей обители. В 1560 году царь Иоанн Грозный и митрополит Макарий повелели ему возобновить Троицкий Авнежский монастырь, некогда основанный преподобным Стефаном в вологодской земле. Игумен Варлаам с усердием занялся благоустройством этой обители, разоренной татарами. Он выстроил там Троицкий и Благовещенский храмы, трапезную и кельи для братии.

Тринадцать лет игумен Варлаам управлял Махрищским монастырем. Строгое житие его оказывало благое влияние на иноков. Под мудрым руководством святого настоятеля обитель не только была благоустроена, но и процвела духовно.

Подвижническая жизнь Варлаама в соединении с его большим трудолюбием снискали ему неизменное благоволение царя Иоанна Грозного. По его повелению игумен Варлаам в 1570 году был хиротонисан во епископа граду Суздалю. Здесь владыка ознакомился с жизнью преподобной Евфросинии Суздальской, став великим почитателем святой. Он был свидетелем множества чудес, происходивших у гроба подвижницы в Ризоположенском монастыре и желал найти утерянное древнее житие преподобной Евфросинии, написанное неким монахом Григорием, насельником Спасо-Евфимьева монастыря. «О семь же мне смиренному епископу Варлааму велие попечение бысть, — повествует сам владыка Варлаам, — како, где обрести житие преподобныя, или списателя житию и стихир и канона» [2]. И вот случайно, находясь в Махрищском монастыре, на обратном пути из Москвы в Суздаль, к великой своей радости, епископ Варлаам находит в монастырском книгохранилище так долго пропадавшее житие преподобной Ефросинии, которое привез в Махрищский монастырь из Евфимьева монах Савватий для списания чудес. Прочитав это житие, епископ Варлаам «порадовахся, яко не презре Господь желания его и разсмотрихъ, яко не просто сему быти, но отъ Божия благодати» [3]. Он привез житие в Суздаль, и «собравъ соборъ архимандриты и игумены и весь причет соборныя церкви» [4], отслужил торжественный молебен и Литургию в Ризоположенском монастыре, сопровождавшиеся многими чудесами от гроба преподобной Ефросинии.

Дополнив найденное житие описанием чудес, владыка представил его царю Иоанну Грозному и митрополиту Антонию, занявшему Московскую кафедру после святителя Макария. «Аз же видех многая и преславная Божия чудеса у гроба преподобныя, — писал епископ Варлаам, — понудихся к похвалению и сказанию святыя, аще бо аз умолчу, то самая чудеса та яко же труба вопиет…»[5] Благодаря стараниям святителя Варлаама преподобная Евфросиния Суздальская в конце XVI века была причислена к лику общерусских святых.

В 1578 году владыка Варлаам выстроил в городском кремле каменную церковь в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы. Позднее эта церковь вошла в единый архитектурный комплекс архиерейских палат. Сохранились сведения о епархиальной деятельности епископа Варлаама. Он рукополагал духовенство для своей епархии, давая ему ставленные грамоты, или же подтверждал грамоты, данные ранее [6]. Помимо внутренних, епархиальных вопросов, владыка Варлаам участвовал в важнейших церковно-государственных событиях того времени. Епископ Суздальский Варлаам присутствовал на интронизации митрополита Антония (1572). В 1578 году владыка Варлаам был участником Собора, определившего совершать празднование преподобному Иосифу Волоцкому. Им была подписана грамота о монастырских вотчинах, зафиксировавшая имущественное положение церкви(1580 год) [7]. Владыка принимал участие в Московском совещании 1572 года по вопросу нового церковного брака царя Иоанна Грозного [8]. Московский летописец называет Суздальского епископа Варлаама в числе других иерархов как участника царского венчания сына Иоанна Грозного Федора Ивановича (31 мая 1584 года) [9]. В течение своей архипастырской деятельности епископ Варлаам не забывал места своего пострижения. В 1577, 1583 годах он присылал в Махрищский монастырь вклады (рожь, горох, овес) [10].

Много потрудившись во славу Христа Бога, святой архипастырь после почти пятнадцатилетнего управления Суздальской епархией удалился на покой в Троицкую Махрищскую обитель. Последние дни своей жизни святитель Варлаам посвятил молитвенному подвигу, предуготовляя себя к переходу в иной мир. 21 августа/3 сентября 1585 года он мирно преставился. Честное тело святителя погребли в каменной пристройке, примыкавшей к северо-западной стене Троицкого храма. Сохранилась до сих пор гранитная плита с надписью: «В Бозе зде почивающий преосвященный Варлаам из игуменов сея обители, в 1570 г. посвящен во епископа Суздальской епархии. Во время своего здесь настоятельства обитель сию, после пожара пришедшую в запустение, собственными и других доброхотных вкладами возобновил. Оставя же престол святительский, в сей обители окончил дни свои в царствование Иоанна Васильевича:

«Святый Варлаам здесь телом почивает,
Но духом в небесах он с Богом обитает.
Благий рабе и верный,
Вниди в радость Господа твоего».

В монастырской вкладной книге о почившем епископе находим следующее упоминание:»Лето 7093 (1585 год) августа в 21 день преставился иеромонах Варлаам, бывый епископ Суждальский, на память святаго Апостола Фадея; дал к Живоначальной Троице по своей душе поминок сорок рублей.»[11] В подобном именовании епископа иеромонахом историк Е.Е. Голубинский [12] видит свидетельство традиционного отречения от архиерейства уходящих на покой иерархов. Удалившиеся с кафедр архиереи, слагая архиерейство, становились простыми монахами.

Предание о богоугодной жизни святителя Христова Варлаама на протяжении многих столетий с большим благоговением хранилось в памяти народной. Страдавшие недугами получали у гроба святителя исцеления. В некоторых старинных рукописных святцах епископ Варлаам именовался «святым чудотворцем». В ризнице Троице-Сергиевой Лавры хранился деревянный крест в басменном сребро-позлащенном окладе с изображениями Распятия Господня, Богоматери, святых жен- мироносиц, святого Иоанна Богослова с сотником, внизу была изображена глава Адама, под которой стояла надпись:«199 (1691) году приложил сей крест чудотворцу Варлааму Махринскому» [13]. Память о святителе Варлааме сохранялась в Махрищском монастыре, в день его кончины и именин у его гроба всегда совершались панихиды. В 1670 г. на вклад царя Алексея Михайловича на гробницу «чудотворца Варлаама» [14]был сшит покров из «однорядного» сукна с крестом из белого атласа и поставлена «свеча деревянная, писана красками». В 1906 на месте погребения владыки была поставлена рака, прежде находившаяся над мощами преподобного Стефана, с золоченой сенью над ней, рядом хранился архиерейский жезл.

В Троицком храме находилась келейная икона святителя Варлаама – список с Тихвинского образа Богоматери, который он привез в Махрищский монастырь, возвратившись с Суздальской кафедры. С пребыванием этой святыни в обители было связано много исцелений и чудес. Так, в середине XIX века заступничеством Матери Божией, по молитвам перед Ее чудотворным образом, вокруг Махрищского монастыря прекратилось распространение холеры, унесшей массу жизней.

В 1923 году Махрищскую обитель закрыли, монастырские храмы были разрушены.

С возобновлением древнего монастыря, которое произошло в 1993 году, возродилось и почитание святителя Варлаама, епископа Суздальского. Мощи его были обретены в 1998 году при раскопках на месте бывшего Троицкого собора. Святые останки находились в белокаменном саркофаге XVI века, внутри которого была найдена елейница сирийского стекла и кожаная погребальная обувь.

Знаменательно, что гробницу владыки Варлаама обрели 9 июля, в день празднования Тихвинской иконы Богоматери, чтимой им при жизни.

В день памяти преподобного Стефана Махрищского 27 июля 2000 года святитель Божий Варлаам был прославлен в лике местночтимых святых Владимирской епархии.

В настоящее время мощи святителя Варлаама, епископа Суздальского, открыто почивают в храме Пресвятой Троицы Свято-Троицкого Стефано-Махрищского женского монастыря.